I know I'm selfish, I'm unkind.
Автор: Wiverna
Беты (редакторы): Скромный эксплуататор
Фэндом: Adam Lambert, Tommy Joe Ratliff (кроссовер)
Основные персонажи: Томми Джо Рэтлифф , Адам Ламберт
Пэйринг или персонажи: Адам/Томми
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Повседневность
Размер: Миди, 30 страниц
Кол-во глав: 4 (3-4)
Статус: закончен
Описание:
Томми согласен на фансервис, ему нравится играть с Адамом на сцене, примеряя на себя роль его партнера по шоу на Fever. Но что, если однажды, эта игра вдруг перестанет быть забавой, а пробудит в сердце Томми действительно искреннюю симпатию по отношению к другу? Но так страшно сделать первый шаг и признать себя кем-то иным, когда для всех вокруг ты всего лишь Pretty Kitty.
Публикация на других ресурсах:
Только ссылкой с этого профиля или профиля ficbook.
Примечания автора:
(Действие происходит во времена глемнейшен-тура, еще с начальным составом музыкантов и танцоров, так же у Адама еще не было отношений с его будущим бойфрендом финном Саули.)
Фанфик писался давно (уж как в году 2010-том), был случайно отрыт в старой папке. Является первым фанфиком автора вообще, поэтому может показаться наивным и местами нескладным, соу ссори
Однако Адомми нежно люблю и поныне и вам советую!
Глава 3. - "Ты просто, pretty kitty!"В такси Томми, наплевав на косые взгляды водителя, удобно развалился на заднем сидении, устроив голову на коленях Адама и согнув ноги в коленях. Парни молча смотрели друг на друга, заворожено следя за сменой бликов ночных фонарей на цветной радужке глаз. Адам очнулся первый, отогнав магию взгляда блондина, и примирительно чмокнув его в нос.
- Ты сказал, что ненавидишь меня. Так ли это? - осторожно начал он как бы между прочим.
- Я ненавижу тебя за то, что у меня болит задница и за то, что ты показал мне другую сторону любви, которую я успешно игнорировал всю свою жизнь, - криво ухмыльнулся Томми и наигранно потер свой худой зад.
- Но ты же прекрасно знал, чем может кончиться сотрудничество с геем, м? - парировал Адам, с плутоватой улыбкой растягивая губы, наблюдая за выражением его лица.
- Ну, знаешь ли... Я думал, вся эта история с моим участием не больше, чем обычное шоу. Ты артист, и я считал, что фансервис для тебя важнее, чем какой-то гитарист, – хмыкнул Томми и забавно поморщил нос.
Помолчав, блондин закрыл глаза, и его лицо приобрело безмятежное выражение спокойствия. Мимические морщинки меж бровей исчезли, а на гладкой коже полосами света мелькали ночные огни города. Адам не стал отвечать, ласково опустив ладонь на макушку парня и запустив пальцы в его волосы, стараясь не спугнуть легкую дремоту.
Они приехали в отель, когда небо окрасилось в фиалково-черный цвет, а на часах было уже за полночь. Томми направился в свой номер, сославшись на некоторое недомогание и потребность в обдумывании случившегося, но пообещав обеспокоенному его решением фронтмену заглянуть к нему утром.
Адам не стал возражать, дав блондину время на понимание своего, несомненно, великого счастья являться парнем самого Ламберта. С этими приятными и явно приправленными нарциссизмом мыслями он направился к своему номеру, мягко ступая по кремовому ковру коридора. Сунув в слот на двери электронный ключ, парень нырнул в теплую комнату номера и, не зажигая свет, прошел в спальню. Кровать была уже убрана и застелена теплым пледом. Потянувшись, он размял хрустнувшие позвонки, ложась на мягкие подушки и ощущая едва уловимый запах Томми.
Возможно, это была всего лишь иллюзия, но руки все равно обняли одну из подушек и прижали к груди. Зарывшись в мягкую перину лицом, Адам вспоминал сегодняшний день и их первый с натуралом Рэтлиффом секс. Каким безумным воспоминанием он казался сейчас в привычном тепле и мягкости кровати. Стало даже немного стыдно, что он совратил блонди в каком-то общественном туалете клуба, а не на мягкой кровати.
Его взгляд скользнул по месту, где еще с утра лежал уютно дремавший парень, рука повторила траекторию ладонью, а на губах появилась улыбка означающая ворох волнующих воспоминаний закружившихся в голове. Неожиданно яркое пятно света зажужжало на столе рядом с кроватью, парень вздрогнул от резкого звука, непонимающе уставившись в темноту.
« Черт, мобильник… Я и забыл, что оставил его в номере, наверное, меня обыскались»
Шумно выдохнув сквозь зубы, он подхватил верещащую трубку и нажал зеленую кнопку ответа. Не успел парень спросить, кто его побеспокоил, как на него обрушился целый шквал возмущения и негодования. Женский голос противно резал слух, заставляя нахмуриться, стараясь сосредоточиться на словах менеджера.
- Адам, ты куда пропал? Нет, я понимаю, что лезть в твою личную жизнь не в моей компетенции, но хотя бы на звонок ты мог ответить за весь день?! - раздраженный голос Кетти не был лишен иронии.
- Я был в клубе... Забыл трубку в номере, бывает, - Адам и не думал оправдываться, но пояснить ситуацию все же стоило.
В трубке послышался сальный смешок, и парень удивленно вскинул брови.
- В клубе говоришь? А у вас с Томми одна память на двоих, или его молчащий номер просто совпадение? - девушка хмыкнула.
- Ну да, мы провели этот день вместе, но я думал, ты мне не посплетничать звонила? - в его голосе не было раздражения, только усталость: ему хотелось побыстрей свернуть этот разговор.
В трубке послышался шелест бумаг и наконец, голос менеджера.
- Все с вами понятно. Не хотите мне рассказывать, тогда, может, своим фанатам расскажите. Завтра в восемь утра у вас ивью в модном журнале Берлина, к входу подъедет такси. Не умотай без Ретлифа, это двойное ивью. Доброй ночи, Адам.
Послышались гудки, и экран погас. Парень усмехнулся на язвительность Кетти и, настроив будильник, наконец-то лег спать. Конечно, ничего рассказывать из прошедшего вечера он не собирался, тянуть интригу было более выгодной тактикой, чем раскрывать все карты. Он мыслил как карьерист и стратег, надеясь, что натуральность Томми и его вызывающее поведение хорошо подогревает интерес и дает гомофобной публике видеть в нем надежду. Глаза закрылись, едва он вновь откинулся на подушку, а ночная чернота стерла все мысли.
***
Утро было пасмурным. Холодный дождик моросил на фоне серого неба, мелкой дробью стуча по стеклам отеля и стекая пыльными каплями вниз. Проворный холодок прокрался по белоснежному пластику подоконника, прошелестел оберткой от конфеты и прыгнул на мягкое одеяло, быстро забравшись на вздымающийся бугорок груди и в конце концов полоснул промозглым дыханием теплую щеку.
Адам поежился и открыл мутные ото сна глаза, тупо уставившись на хмурый вид за окном, словно не понимая, куда делось солнце, встречавшее его по утрам. На столике завизжал и запрыгал мобильник, стараясь разбудить уже и без того разбуженного хозяина, парень нахмурился и выключил верещавший будильник. Потянувшись и пару раз зевнув, он поплелся в ванную, заодно прихватывая из шкафа одежду.
Когда утренние процедуры были окончены и завтрак, заказанный на это время, съеден, настроение резко улучшилось. Парень напевал под нос что-то из Scissor Sisters, когда в дверь настойчиво постучали. Быстро мазнув карандашом идеальную стрелку на глазах отточенным движением, Адам открыл дверь. На пороге стоял Томми, как обычно, с умилительным видом обиженного на весь мир ребенка. Его растрепанная челка и красноватые глаза говорили о том, что он выспался намного хуже, чем Адам, но все же собрался на ивью вовремя.
- О-о, я смотрю, ты много думал по поводу нашего неожиданного сближения, не так ли, китти? - Адам улыбнулся, потрепав парня по и без того растрепанной челке.
- Да, я думал и решил... - Томми медленно прижался к фронтмену, нежно поцеловав в губы, и тут же отстранился, пряча взгляд за блондинистыми прядями. - Нам пора идти, такси наверняка уже ждет.
Парень развернулся и пошел к лифту. Адам же удивленно провел пальцами по своим губам, ощущая вновь и вновь этот странный поцелуй. «Так значит, теперь ты действительно мой, претти...»
Чуть прикусив кончик пальца, он довольно хмыкнул и, прихватив куртку, захлопнул дверь, нагоняя блондина у лифта.
***
Стоит ли рассказывать, как началось это первое совместное интервью в новомодном журнале, который просто жаждал заполучить побольше сенсаций на своих страницах. Парни чувствовали себя вполне комфортно под изучающим взглядом миловидного корреспондента, который так и норовил их как-то смутить. Томми не активничал, стараясь отвечать только на вопросы непосредственно заданные ему и не лезть в темы, касающиеся их обоих и группы в целом. Адам же напротив активно тараторил, иногда теряя саму суть вопроса, но умело обходя каверзные обороты. Ивью подходило к концу, а у корреспондента не было ничего сенсационного, того, что должно было вызвать у читателей эмоциональную бурю и принести их изданию еще большую популярность. И он решил спросить напрямик.
- Адам, ты каждый концерт целуешь этого, несомненно, претти кити, парня, ты обнимаешь его и смотришь в его глаза с нескрываемой симпатией, - он хитро улыбнулся и обратился к басисту: - Томми, твои взгляды кажутся искренними, и в этих играх с вокалистом нет какого-то стеснения или напряжения, - воздух мгновенно застыл и парни заметно напряглись, а корреспондент практически промурлыкал, так долго вертевшийся на языке вопрос: - Гениальная игра или все же любовь?
Томми впервые за все интервью заинтересованно уставился на журналиста и только открыл рот, чтобы сказать правду и наконец покончить со своим внутренним страхом, быть вечной тенью фронтмена, как Адам быстро его перебил, нервозно закинув ногу на ногу и сжав колено замком пальцев.
- Я неоднократно говорил, что мы с Томми друзья и не более того. А все, что происходит на сцене, является лишь фансервисом и игрой, это часть шоу, в этом нет чувств... Это шоубиз.
« Это шоубиз... Это шоубиз... Игра», - зажужжало в голове у блондина, остро впившись в сердце и мгновенно заставляя взгляд помутнеть от проступившей предательской влаги.
Он сжался, пытаясь сопротивляться растущей внутри обиде и злобы, но почувствовав острое желание влепить Ламберту пощечину, пусть даже на глазах этого явно недовольного ответом журналиста.
- Мне нехорошо, прошу закончить интервью без меня. Простите, - Томми, не поднимая глаз и спрятав обиду за нависшей челкой, сорвался с места и, торопливо накинув куртку, вышел за дверь.
Повисло молчание, прерываемое лишь монотонным щелканьем механической шариковой ручки зажатой в пальцах корреспондента. Он первый нарушил эту неловкую тишину с оскорбленным и немного шокированным видом, отводя взгляд от двери. Адам задержался до конца интервью, извинившись за странное поведение своего согруппника и стараясь создать видимость, будто ничего и не произошло, хотя внутри все кипело и разрывалось на части.
Хотелось сжать кулаки до тех пор, пока дуги от ногтей на коже не начнут нарывать. Было больно и тревожно.
Томми поймал такси и, забравшись в теплый салон, дал водителю купюру с просьбой отвезти его в ближайший бар. В душе все клокотало, этот обжигающий коктейль из злобы, обиды и потерянности смешивался с кровью, в секунды гонимый частыми толчками обезумевшего сердца. Слезы слились с каплями уличного дождя, теряя соль и превращаясь просто в немую воду, не несущую в себе яд той бури, что бушевала за гранью глаз цвета виски.
«Он использовал меня. Использовал так же, как и всех, кто слепо прыгал в его постель, только чтобы получить нечто большее, чем автограф. Теперь я один из них. Я соблазнился, поверил, предал себя. Сейчас можно было бы покончить с условностями и играми, зачем он соврал? Или для него это и не было чем-то важным, он получил то, что хотел, остальное - шоубиз?»
Эти вопросы кружили голову, жужжа словно рой диких пчел в самом центре его сознания. Единственное, чего хотелось сейчас, просто побыть одному, пусть напившись, но главное в полном одиночестве.
Бар выглядит довольно презентабельно. Верхняя половина стен обита темно-бордовым бархатом, искрящимся в свете искусственных ламп, в строгой последовательности и учётом расстояния расположенных прямо на них и светящих мягким цитрусовым светом. Иногда кажется, будто это грейпфруты: светло желтый скелет и мягко-красное обрамление, словно оборванное по краям. Нижняя часть сделана в темно-зеленом цвете. Настолько темном, что сначала глаза уловили только коричневый оттенок, плавно переливающий в верхнее оформление помещения, но, приглядевшись, все постепенно встало на свои места.
Несколько раз сжав веки, постепенно привыкаешь к приглушённому свету и мрачной тематике залы: громоздкой дубовой мебели, отливающей лаковым блеском, бордовым коврикам испещренными черными шерстяными узорами, вблизи напоминающими таинственную паутину или какое-то послание, оставленное предками. На каждом столе непременно стоял подсвечник о трех концах: на каждом из них по тонкому, практически нематериальному язычку пламени, слабо колышущемуся во тьме и, словно туман, расточая слабый свет. На стенах располагались в хаотическом порядке картины, в точности повторяющие разнообразные фруктовые блюда разных эпох, времен и стран: густо - фиолетовые грозди винограда со стекающими по их ягодам прозрачными каплями воды, сочные яблоки со своими отблесками и рябью цветов… Чего там только не было, глаза разбегались.
Любимые криперсы с высокой подошвой мягко утопали в пушистом ворсе покрытия, по мере продвижения блондина к поставленной цели. Крутя головой в удивлении, он скользил взглядом по здешнему интерьеру, пока на губах не проскользнула довольная ухмылка: это мрачное место, как ни странно, идеально дополняло внутренний мир Томми в настоящий момент. Он буквально впал в родную среду обитания. Эти тёмные, погружающие в депрессию тона действовали на парня как магнит, и он был несказанно рад, что попал именно сюда, именно сейчас и находился совершенно один в этом странном на вид баре.
Дойдя до стойки, Томми лихо запрыгнул на такое же дубовое, обитое красной тканью кресло, громко щелкнул пальцами. Зная, что это не очень вежливо, но ему всегда хотелось попробовать этот финт с вызовом официанта или бармена. Его щелчок, словно резиновый мячик, отскочил от этих глухих стен и растворился в лёгком сквозняке, пронизывающим помещение.
В коридоре за стойкой раздались быстрые шаги, и вместе со стуком каблуков к стойке подошел бармен: молодой парень лет двадцати, одет в тёмную униформу состоящую из бабочки, белоснежной рубашки, небрежно выпущенной из штанов, тёмной жилетки и такого же цвета брюк. Черные волосы зачёсаны назад, словно у джентльмена, голубые глаза немного прищурены, что даёт ему сходство с каким-нибудь богатеньким пройдохой из какого-нибудь классического произведения. Хотя в этот момент все мыли Томми были заняты лишь одним парнем с льдистыми глазами, поэтому бармен неосознанно неприятно полоснул по сердцу блондина своей схожестью с тем, из-за кого он, собственно, оказался в баре.
- Что вам принести? - четко выговаривает бармен, смотря на блондина с улыбкой, хотя тому как-то до фонаря все его барменовские выходки.
Нервно настукивая мелодию ногтями с облупившимся лаком по деревянной столешнице, резко отрезает негромко, но холодно:
- Коньяк, пятьдесят.
- Секундочку, - он поворачивается спиной, и его действия начинают сопровождаться мерным звяканьем бутылок и стаканов, которые он пытается аккуратно вынуть из шкафа.
Иногда всё это разбавляет плеск жидкости и долгий монотонный звук заполнения фужера.
- Ваш заказ, - говорит бармен, и перед Томми уже в полной готовности стоят этот гребаный фужер и блюдце с лимоном.
Ловко подхватывая его пальцами, парень подносит его к глазам. Взглядом жадно наблюдает, как темно-коричневая жидкость практически неслышно колышется за стеклянными стенками. Оно ему напоминает море, свободное и независимое, чье настроение измеряется баллами, от кого зависят чужие жизни.
Стакан все еще опасно шатается в руке, и парень, практически не думая, разом опустошает его. Жидкость обжигает горло, и приятное тепло разливается по всему пищеводу и желудку. Томми морщится и быстро сует в рот лимон, так что рот переполняет кислота. Мальчик все еще удивленно смотрит на посетителя, протирая тарелку полотенцем вот уже в десятый раз.
- Повторить, - кладет подбородок на руку и прикрывает глаза, смиренно ожидая, пока действие этой жидкости не закончится.
Для него такая доза алкоголя сравнима с нулем, поэтому для утоления жажды обычно требуется больше горючего.
Перед ним снова опускается стеклянный фужер. В нем снова коньяк. В голове снова образ Адама, его поцелуи, рвущие тело на миллиарды звенящих клеток, его взгляд, опасный и притягательный, такой порочный и развратный, не оставляющий путей отступления, подчиняющий.
Действительно. Сейчас Томми надо выпить, зато потом можно заявиться к Адаму и, не боясь за последствия, высказать все, что у него на уме и на одном месте чуть ниже живота. Но вот проблема: чтобы высказать все это, нужно иметь хоть немного храбрости и независимости в запасе, но в последнее время любой по сравнению с блондином выглядит твердым и уверенным в своих любовных похождениях. Хотя он и мог быть твердым, это случалось крайне редко, а уж с Ламбертом это казалось совершенно из области фантастики.
«Но извини, Адам, я не собираюсь тухнуть всю свою оставшуюся жизнь из-за этой любви. Поэтому что нам нужно для развития в организме твердости характера? Правильно - бухло! А в данном случае старый добрый друг по имени конь-ак. А какой ты на самом деле расчетливый ублюдок, я разберусь позже...» - еще одно содержимое отправляется прямиком в пищевод, еще один лимон насмарку… и, как ни странно, Томми пока ни капли не лучше.
- Повторить, - его голос снова эхом отталкивается от стен и исчезает в новом скрежетание бутылок и плеске напитка.
Воспаленный взгляд упирается в еще одну дозу храбрости, снова закрываются веки. «Вот я приду к тебе. Приду в этот глухой к моей проблеме клуб, который сегодня должен наполниться твоим голосом и энергетикой. Я не буду сильно пьян, но ты обязательно ощутишь запах тревоги и пережитых переживаний, я знаю, ты будешь взволнованно спрашивать меня о последних событиях, а потом потянешься поцеловать. Это будет твоей ошибкой, я обязательно оттолкну тебя, и тогда ты поймешь, чем задел и насколько глубока эта рана. Но будешь ли знать ты, как исправить свою ошибку? Я всё это знаю. И я в этом уверен».
Рука на автомате берет изящный пузатый стакан и разом опрокидывает в себя. Зубы быстро сжимают лимон. Складывая руки на столе, он кладет на них свинцовую голову. Казалось бы, всего три стакана коньяка, что тут пить; хотя он почему-то уже перестает чувствовать ноги.
- Вам повторить? - доносится откуда-то издалека, словно из другого здания, тоненький, любопытный вопрос официанта.
Пытаясь врубиться в смысл его слов, блондин быстро мотает головой, понимая, что с такими темпами он просто не сможет играть.
« Адам, Адам… Ну что ты такого сотворил, чтобы овладеть мной? Зачем ты это сделал и теперь вынуждаешь меня сидеть здесь и хлебать коньяк, словно это самогонка, а не благородный напиток? Дрожать при каждом твоем прикосновении и ждать каждого концерта? Зачем, не понимаю. И знаешь, после всего этого могу сказать одно: ты мерзавец. Демон, каких ещё поискать. Но я тебя всё равно люблю. Хм, ты мне напоминаешь лимонад в детстве, когда горло болит, но пить жутко хочется; тем не менее, я выкладываю мелочь, и ледяная, пенящаяся жидкость скользит по горлу. Ты то же самое, только на тебя не действует отговорка: сейчас выпью, а потом горло полечу. А жаль…»
Слабо приподнимая стакан над головой, он начинает равнодушно крутить в его руке, зачарованно наблюдая, как оставшиеся капли скользят по стенкам, с каждым новым оборотом поднимаясь все ближе к краю; и как только до свободы остается считанные миллиметры, ставит его обратно на блестящую столешницу.
«Этот гребанный алкоголь, ты когда-нибудь меня загубишь».
Глава 4. - " Adommy Is Real "Адам вышел под моросящий дождь, оглянувшись в поисках друга. Томми нигде не было, а его мобильник только отсчитывал гудки, не желая пробивать эту холодную преграду проводов теплым живым голосом. Кинув глупый аппарат обратно в сумку, парень поймал такси и направился в гостиницу. Нужно было узнать планы на этот день и возможную репетицию перед вечерним концертом.
В холле отеля собралась вся группа. Все сидели на мягких диванах, но среди них не было Томми. Адам нахмурился и подошел к Кети, та что-то слушала по телефону и ее брови были обеспокоенно сдвинуты на переносице, весь вид девушки говорил о недовольстве и раздражении.
- Адам, что произошло на интервью? И где собственно наш беглец? - Она хлопнула крышкой мобильника и теперь нервозно вертела его в руках, вопросительно глядя на парня.
- Я не знаю где он, после его молниеносного исчезновения из редакции, я его больше не видел. На звонки не отвечает.
Она кинула мобильник в карман куртки, и глубоко вдохнув, немного расслабилась. – Да, я в курсе, ладно я ему смску скинула с названием клуба, сам приедет. Но конечно его выходка на ивью вызвала недовольство у журнала, надо будет придумать ей вменяемое оправдание...– Девушка натянула на лицо дежурное подобие улыбки и скомандовала всем передислоцироваться в автобус. Адам пожал плечами и последовал за остальными. Сзади словно фантом возник Монти с хитрой физиономией человека, который все всегда обо всех знает.
- Как прошло твое утро Адам?- Широкая ладонь легла на плечо фронтмена в приветливом жесте, немного сжимая пальцами.
- Да вот, сегодня от меня сбежал Ретлифф прямо с ивью. Теперь и не знаю, что с ним и чего он дернулся…
- Может ты что-то не то сказал? Ведь ивью касалось только вас, как я понимаю.
- А что я мог нового сказать-то, все как всегда… - Он замолчал на секунду и неожиданно хлопнул себя по лбу. – Точно! Фак, в том то и дело, что я ляпнул то, что было раньше, но все поменялось же, а я как последний урод сказал все на автомате,… черт.
Они сели в автобус и теперь их разговор был слышен всем, Саша заинтересованно взглянула на Адама, чуть ухмыльнувшись. - Что я слышу, китти, наконец-то сдался? О, это новость. Ты расскажешь об этом на концерте? Думаю, ваши фаны будут в восторге!
Брук как-то обиженно хмыкнула, но все же с интересом прислушалась к разговору.- Адомми все же взяло верх над нашим гетеросексуалом? Хм, мне кажется, Томми играет с тобой Адам…- Она изогнула бровь, почти прошептав последнюю фразу.
Адам промолчал, нахмурившись и уставившись в одну точку, видимую только ему одному, казалось, будто он ушел в себя, оставив лишь оболочку тела. Заметив это, ребята решили оставить фронтмена в покое, не мешая копаться в самом себе и мыслях о дальнейших отношениях, как оказалось с весьма ранимым блондином. До клуба он молчал и смотрел в мутное от моросящего дождя окно, лишь, когда пальцы Тейлора легонько ущипнули его за руку, он оторвал задумчивый взгляд от размытых красок улиц, написанных прозрачными разводами промозглой сырости. Он ощущал призрачный поцелуй, подаренный в один вечер, вспоминал хрупкое, но упругое тело, извивающееся в его руках, его не покидали запахи и вкусы этого милого мальчика, которого он позволил себе потерять. Из-за собственной глупости и самоуверенности. Так неосторожно и грубо.
Репетиция прошла без Томми. Он так и не приехал, это уже начинало нервировать. Адам вновь набрал его номер, терпеливо слушая каждый гудок, неожиданно линия зашуршала и парень ответил.
- Да? Адам, я приеду на концерт, не беспокойся за это…
- Подожди, где ты сейчас? Я хочу поговорить…- Адам пытался задержать его, не отпустить с линии, жужжащей, будто от дождя лившего стеной на улице. В мыслях возник призрачный образ Томми стоявшего под промозглой влагой, смешанной со слезами на щеках. Сжав мобильник сильней пальцами, будто это могло хоть как-то удержать ровное дыхание и голос блондина на линии, Адам не находил нужных слов в ворохе хаотичных мыслей.
- Со мной все в порядке, я немного выпил в местном баре и сейчас направляюсь к ближайшей дороге, чтобы поймать такси. Буду примерно через полчаса в клубе. – Голос был пустым и холодным, словно робот мобильного оператора сейчас разговаривал с парнем, естественно желания продолжать разговор в нем не ощущалось и спустя секунду послышались гудки.
- Черт…- Он сунул телефон в карман и решил немного отдохнуть в гримерной клуба, направившись туда по коридору, объятому приглушенным мягким светом. Отдаленные голоса тихим шуршанием отражались от стен, ребята из группы наверняка ожидали фронтмена и басиста там же, тоже решив остаться до выступления в стенах этого тихого и пахнущего косметикой и кожей мебели помещения. Совсем как в тот день, когда он остался с Томми наедине, когда они доверились друг другу. Мысли о блондине сопровождали его повсюду, и казалось, это становится маниакальным, словно наркотик впитываясь медленным ядом в яркую вену, постепенно полностью подчиняя себе. Когда Адам зашел в небольшое, но уютное помещение гримерной, шелест голосов постепенно стих, взгляды разом примагнитились к нему в немом вопросе "А где Томми?". Упав в мягкие объятия дивана, фронтмен лениво прикрыл глаза. Скоро уже нужно было накладывать грим, а басиста все не было.
- Адам, ты звонил нашей принцессе, где он? Придет на бал?- Тейлор съехидничав криво усмехнулся, указывая на часы.
- Да, дозвонился. Он видимо зависает в каком-то баре, но сейчас уже вроде как направляется к такси...- Он замолчал, нервозно постучав пальцами по подлокотнику дивана и взглянув в окно, залитое серой влагой, раздраженно хмыкнул.
- Слушай, что ты там ляпнул ему? - Монти отложил в сторону журнал и нагнулся ближе к сидящему на диване парню.
- Да не ему! Я сказал журналисту, что между нами только фансервис и типо все это шоубиз, китти...- Адам раздраженно отмахнулся, было видно, что эта тема ему не приятна сейчас и он старается о ней поскорее забыть.
Саша вздохнула, скрестив на груди руки, и спокойно обрисовала ситуацию: - Ну, все понятно, тебе стоит на сегодняшнем концерте сделать нашему блондину признание и он как порядочная барышня должен растаять и тебя простить, так что на интро, надеюсь, ты осчастливишь Адомми-фенов.- Она подмигнула удивленно смотрящему на присутствующих Адаму. Парень задумчиво изогнул бровь от такого неожиданного предложения друзей, немного шокировано проматывая в голове этот довольно смелый план выхода из сложившейся ситуации.
- Вы уверены? - Его голос прозвучал как-то сомнительно и тихо, будто ему не хотелось вылезать из давно нагретой раковины свободных связей, но в то же время был заинтересован в отношениях с Томми. Согруппники дружно кивнули, давая понять, что это самая верная тактика в случае с обиженными блондинами.
- В любом случае мы поддержим тебя и если что переведем это все в шутку, но думаю, проблем не возникнет. Томми довольно податлив на сцене, ты знаешь. - Терренс улыбнулся и похлопал фронтмена по плечу, давая понять, что ничего страшного произойти просто не может.
Адам повеселел, продумывая эту решающую сцену во всех подробностях и воображая разные возможные реакции басиста. Ему нравилась эта игра, а обида его мальчика была положительным знаком, ведь это значило, что были задеты действительно сильные и искренние чувства. – «Они правы. Я признаюсь ему сегодня, и будь что будет».
***
Томми приехал чуть позже, чем обещал, но Лин все же успела сделать ему мейк-ап. Он требовал отдать ему черную помаду в стиле готик, но девушка сердито взглянув на получившийся образ, молча добавила розоватый блеск. Поджав губы, парень не стал больше ныть, и пошел к огромному зеркалу, поправляя свой концертный костюм. Приглаживая челку и стараясь справиться с головокружением, он вздрогнул, ощутив на своей талии знакомые теплые руки. Отражение Адама выплыло из-за плеча и плутовато ухмыльнувшись, прижало парня ближе к себе.
- Китти, как ты себя чувствуешь? В состоянии отыграть концерт?
Блондин напрягся и с силой расцепил замок пальцев фронтмена на своем животе. - Как бы ни так, Ламберт! Я не твоя игрушка, дорогой, поэтому изволь-ка выделывать подобное не здесь, а на смех фанатам на сцене, раз уж мы ради этого все затеяли.- Он оттолкнул парня от себя, раздраженно прошипев. – А знаешь что? Пошел ты, Адам.- Развернувшись и выразительно показав средний палец, Томми исчез в длинном коридоре, направляясь к сцене. Не оглядываясь, отточено, гордо.
«Ого, китти, выпустил коготки, это будет интересно...» - Адам совсем не обиделся на грубый ответ парня, лишь молча улыбнулся своим мыслям и последовал за басистом на площадку. Концерт вот-вот должен был начаться, и толпа фанатов шумела за толстыми стенами зала, готовя фотоаппараты и мобильники для записи лучших моментов. Никто из этих ребят не догадывался, что сегодня они станут свидетелями разоблачения самых обсуждаемых в интернете отношений под кодовым названием «Adommy».
« Ведь ты этого хотел, я дам тебе это...»
***
Свет погас, а в зале образовалась густая тьма, наполненная дыханием, криками, биением тысячи сердец в едином ритме громыхнувшей музыки. Зеленые, красные, желтые и синие лучи впились в зал, распоров идеальную черную завесу и осветив возбужденные взгляды фанатов, жадно разглядывающих сцену. Первые ряды взвыли, заметив, как музыканты встают на свои места и готовят инструменты. Словно цунами, нарастая от ряда к ряду, был подхвачен восторженный крик и вот уже весь зал аплодировал и встречал артистов. Появился Адам, мягко ступая по небольшой лестнице, объятый приглушенным светом и седыми всполохами дыма. Его голос зазвучал гипнотическим контрастом, заставляя зал взвыть от восторга, а затем затаить дыхание от происходящего на их глазах действа. Адам знал, что нужно дать людям, чего ожидают они от концерта. Каждый раз все повторялось, и фронтмен играл с чувствами и взглядами, впитывая мощные волны энергетики, пульсирующей в чужих сердцах. Томми старался «держать лицо», но его мысли были заняты лишь одним. Он бросал чуть обиженные взгляды в сторону фронтмена, ожидая поцелуя на Fever в довольно смешанных чувствах. С одной стороны его обида на Адама так и не прошла, а с другой ему казалось, что если он не поцелует его сегодня, то просто не сможет спокойно играть, так как волнение вкупе с необъяснимым возбуждением уже неслись по горячим венам его тела, впиваясь в каждую звенящую клеточку, требуя участия. Красная дымка зажглась на верхней ступеньке, и Адам стал спускаться.
There he goes
My baby walks so slow…
Томми встает у лестницы, ожидая голубоглазого демона. Терпеливо, не поднимая глаз.
Sexual tic-tac-toe
Yeah I know we both know…
Вот он уже стоит рядом, все так же играя с залом, медленно поворачиваясь к блондину лицом и неожиданно нежно дотрагиваясь до его сжатых на грифе гитары пальцев, словно прося прощение, чуть погладив, тут же побелевшие от напряжения костяшки.
It isn't time, no…
Сердце замирает на мгновение, но как только мягкие губы брюнета касаются губ басиста, оно заводится вновь, переходя на бешеный ритм, заставляя шуметь в ушах кровь. Томми нехотя сжимает губы в протесте, но Адам и не собирается его грубо подчинять и легкий поцелуй тает, словно только что пойманная снежинка. Таким эфемерным он кажется, но, не смотря на это, в нем сосредоточено столько чувств, что ресницы блондина вздрагивают, а взгляд жадно впивается в лицо фронтмена.
Tommy, would you ...
Зал взрывается аплодисментами, а Томми недоверчиво ловит плутоватый взгляд Адама, стараясь понять, не была ли последняя строчка песни его слуховой галлюцинацией. Фанаты затихают лишь на втором припеве, и это означает, что Адам сделал хороший шаг в их общем фансервисе, не более того. Укол обиды вновь впивается в сжавшееся вдруг сердце басиста, мысли врываются в привычную тишину и рушат сосредоточенность на инструменте, стараясь сбить с ритма ловкие пальцы. – « Ты это делаешь ради публики, ради продаж. Разве я не твоя марионетка в этом шоу?»
Он продолжает играть, стараясь не отвлекаться на неприятные мысли. И сосредоточиться, как ни странно удается, но глаза невольно ищут Адама за мелькающими всюду танцорами, цепляясь за его дерзкие движения и ревниво ловя на его теле томные взгляды глаз фанатов. Каждый из них готов отдать все что угодно, лишь бы их Идол коснулся поцелуем дрожащих от волнения губ, совсем как касается он Томми, но кажется, что им всегда будет мало. Никто не запретит им мечтать, ловя быстрые взгляды Адама в лучах софитов или сжимая подушку ночами, воображая его рядом. Никто не может запретить, но кто знает, может именно его выберет Ламберт на IIHY, поэтому каждый в зале источает все свое обаяние в погоне за заветным призом. Наступает время представления всей группы залу, Адам обводит команду внимательным взглядом, чуть задержав его на блондине, и в этот момент его глаза источают внутреннюю теплоту, словно между ними никогда и не было ссоры.
- Camila Grey!
Девушка начинает играть совершенно дикую и местами нагнетающую мелодию, но она привычна и практически не отвлекает, хотя и басист чувствует, как внутри что-то сгущается, натягивая нервы. Он снова ловит взгляд фронтмена и ему на мгновение кажется, что парень смотрит с безмолвным вопросом, будто с его губ вот-вот должно сорваться что-то важное, возможно даже раскаяние.
- Isaac Carpenter!
Они все так же смотрят друг другу в глаза, а вокруг раскатами ритма звучат ударные. Зал затихает, наблюдая молчаливую сцену между парнями, осторожный шепоток мерным жужжанием возникает в первых рядах, фанаты с интересом готовят камеры и фотоаппараты, чувствуя, что сегодня именно тот день, чтобы поймать сенсацию.
Адам нервничает и это заметно по закушенной губе и потерянному взгляду, даже голос срывается на шепот, когда он произносит ставшую уже программной фразу и аккуратно обхватывая шею Томми пальцами, подводит того ближе к залу.
- Наш басист… pretty kitty… Tommy Joe Ratliff!
Нервозность Адама колючей энергетикой просачивается сквозь кожу парня, оставляя ощущение его легкого касания на шее. Пальцы охватывает мелкая дрожь, из-за чего басист немного фальшивит, не так сильно, чтобы это заметили фанаты, но достаточно, чтобы это уловил Адам и команда. Ламберт словно тень возникает за спиной блондина, и быстро оглянувшись на Монти, словно ища поддержки, все же осторожно обнимает парня, прижимая к себе. Томми вздрагивает от неожиданности, но не спешит отстраняться, терпеливо ожидая каких-то действий в рамках фансервиса. Сердце парня гулко бьется о ребра, заглушая отрывистые звуки его собственной гитары.
- Я знаю, вы ждали этого. Возможно кто-то больше, а кто-то меньше, но на самом деле это не важно. Важно лишь то, что этого на самом деле давно ждали мы с Томми. Да, возможно это будет звучать пафосно и покажется игрой на публику, но сегодня я понял, что скрывать подобное не имеет никакого смысла…
Ладонь Адама нежно ложиться на сцепленные, на грифе гитары пальцы, немного сжимая теплую руку парня. Он не старается сделать из этого показуху, не давя и не играя, даже всегда уверенный и сильный голос кажется мягким и трепетным в это короткое мгновение.
-… Я люблю этого парня, я люблю этого котенка с сильным характером леопарда, он действительно стал чем-то большим, чем просто лучший друг, и теперь я дышу в унисон с его дыханием, теперь мое сердце бьется в ритме с его сердцем, я счастлив, быть рядом. А сейчас я хотел бы спросить…
Зал сохраняет идеальную тишину, будто боясь спугнуть этот трогательный и искренний порыв, не отрывая удивленных взглядов от блондина. Томми отпускает гитару, потрясенно разворачиваясь к Адаму, неосознанно проводит ладонью по его щеке, ища правду в синих глазах. Сколько теплых мыслей, вложено в этот невинный жест, известно лишь им одним, но в глазах загорается единая и яркая эмоция. Льдистая грань касается теплой грани глаз цвета виски, рождая новое и общее чувство, которое пульсирует по их венам пьянящим коктейлем.
- Будешь ли ты моим, Томми?
Длинные пальцы зарываются в черные пряди, сжимая и притягивая ближе. Губы встречаются в порывистом и страстном поцелуе, как глоток чистой воды после долгой жажды, разливаясь по телу и мыслям. Это и есть ответ, но блондин все же отрывается от губ парня, чтобы хрипло прошептать:
- Я всегда был твоим, Адам…
Зал взрывается аплодисментами и совершенно ненормальными криками. Команда так же улыбается парням, поддерживая восторг фанатов. Вспышки фотоаппаратов слепят глаза, яркими пятнами сверкая на черном полотне темноты. Сотни фотографий и видео разлетятся по интернету во все уголки мира и тысячи сердец забьются быстрее. Это будет радость, удивление, ревность и даже злость, но лишь для двух человек на планете это будет значить любовь.
"Дружба как тихая луна, солнце не встает, небеса надо мной безбрежны.
Однако однажды любовь встречается с этим светом, и все цвета меркнут перед ней".
Однако однажды любовь встречается с этим светом, и все цвета меркнут перед ней".
Warning! Первая и вторая главы в этом посте.
@темы: слэш, Adam Lambert, Адам Ламберт, миди, фанфик, adommy, Tommy Ratliff, Томми Рэтлифф, slash, NC-17