Автор: Wiverna Беты (редакторы): Скромный эксплуататорФэндом: Zachary Quinto, Chris Pine, Американская история ужасов (кроссовер)
Основные персонажи: Оливер Тредсон , Мэри Юнис, Джуди Мартин (сестра Джуд), Кит Уокер , Артур Арден
Пэйринг или персонажи: Закари Куинто/Крис Пайн, доктор Тредсон/Крис Пайн, доктор Тредсон/Сестра Мэри Юнис
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Экшн (action), Ужасы
Предупреждения: Изнасилование
Размер: планируется Макси, написано 73 страницы
Кол-во глав: 11 (5-7)
Описание:Наши сны нередко оборачиваются кошмарами, но что, если в одну из ночей актер Крис Пайн попадает в фантастическую реальность, где он оказывается в роли запертого в психбольнице преступника Кита Уокера, которого обвиняют в жестоких убийствах десятков женщин, где его друг Закари Куинто, оказывается загадочным психиатром доктором Оливером Тредсоном и он вовсе не играет чью-то безумную роль.
Публикация на других ресурсах:Только ссылкой с этого профиля или
профиля ficbook. Примечания автора:Давно вынашивала эту безумную фантазию на тему "А что, если бы в сериале American Horror Story во втором сезоне в роли Кита Уокера был бы Крис Пайн?". Ну, Пинто в массы, ахах.
Нарисовала арты на эту тему и вот, захотелось описать. Может кому и понравится
Мои арты:
Доктор Тредсон,
Крис Паин (Кит Уокер)Глава 5. - "Дьявол скребется в закрытые двери"
Когда обшарпанная черная дверь кабинета с тихим шорохом закрылась за спиной Криса, его плечи вздрогнули, тут же укрытые тяжелым покрывалом мрачного лестничного пролета. Ему не хотелось шагать по ступеням вниз, казавшимся сейчас особенно предательски скользкими, шаг за шагом погружаясь в жестокую и дышащую в лицо сырым запахом земли и тлена пучину. Добровольно, не делая вдоха, чтобы не иметь надежды на спасение, погружаясь с головой в мутную толщу боли, страхов, чьих-то бессвязных и давно прогнивших мыслей о Боге. Но было ли то существо, во имя которого тут ломали людей, перемалывали их умы, отбрасывали в сторону щепотки их памяти, топча каблуками в пыль, являлось ли оно Богом?
Вряд ли.
Он еще не знал всего ужаса, которым ежедневно питались молчаливые стены этого места, которое, словно бы не могло насытиться страданиями, требуя еще, желая большего, в конце вышелушивая пустые оболочки людей и наполняя их смердящими злобой и похотью демонами – своими человекоподобными отродьями.
Монахиня замерла у лестничного пролета, держась одной рукой за перила и смотря на блондина с каким-то непонятным ему разочарованием и осуждением в бледно-голубых глазах. Будто собираясь в один момент отклониться назад и, вспорхнув черной юбкой своей рясы, потерять вдруг хрупкое равновесие, чтобы в несколько невыносимо долгих секунд камнем пролететь два пустых пролета и рухнуть ломаной мученицей на блестящие плиты пола холла. Кровь, возможно, даже брызнет к ногам молчаливой статуи Девы Марии, неизменно приветствующей новые души клиники Брайарклифф.
Наверное, вся эта картина отразилась в глазах Криса, потому что Сестра Джуд, вдруг тихо всхлипнув, прикрыла тыльной стороной ладони рот, отворачиваясь от парня, слишком поспешно и неуклюже для обычного отвращения. Опуская ногу на первую ступень и только затем, бросая ответный тяжелый взгляд через плечо, она попыталась вернуть самообладание, однако при этом чуть ссутулившись, забыв про свою всегда уверенную осанку.
Сейчас она казалась ему простой слабой женщиной, даже несмотря на всю так старательно звенящую сталь в ее голосе:
- Я повторюсь: таких преступников как вы, Кит Уокер, не излечить беседами доктора Тредсона, пока чернь в вашей душе не сойдет вместе с кровью несчастных женщин с ваших рук. Это должно быть выстрадано и вымолено через раскаяние пред Господом нашим, - она помолчала, потом порывисто сжала бледными сухими пальцами серебряный крестик на своей груди, путая плоские грани металла в складках своей черной рясы с едва уловимым запахом алкоголя и сладковатых духов. - Поэтому я больше не стану препятствовать Артуру в отношении вашего лечения здесь. Теперь я полностью убеждена, что вы заслуживаете подобного, Кит.
- Это он сделал со мною? – с неожиданной злобой выплюнул Крис, указывая пальцем на свой висок.
Сейчас он был сам не свой, откуда-то в его голове рождались ужасные образы разбившейся о пол холла монашки, сердце замирало от вдыхающих в него жизнь спазмов ненависти, чувства несправедливости. Все это было чужим, притянутым, но блондин не препятствовал изменениям, послушно срастаясь с той уродливой маской, какой наделяло его это мрачное место.
Не хотелось больше думать о том, как бы быть незаметным среди всех этих умалишенных вокруг – это было просто невозможно, учитывая тот факт, что он был в шкуре одного из самых опасных преступников – монстром среди простых паршивых овец.
- То, что было сделано не имеет отношения к исследованиям доктора Артура. Твое душевное расстройство и неконтролируемая агрессия не всегда стабильны, поэтому наши действия направленны, прежде всего на устранение опасных для окружающих излишков.
- Будущее за теми методами медицины, которые практикует доктор Тредсон, а не вашими средневековыми пытками! – выпалил блондин, сам испугавшись своей неестественной уверенности в произнесенных словах, хотя он едва ли имел представление о том, что именно называл пытками.
Отчего-то Крису казалось, что он помнит всю боль и ужас от действий всех этих людей, ошибочно считавших свою жестокость помощью. «Что со мной происходит? Это не мои мысли, не мои чувства…»
- Не смей так говорить, дьявольское отродье!– вспыхнула монахиня, ударяя своей тонкой рукой о перила лестницы, но спустя мгновение, будто опомнившись, успокоилась, сцепив руки замком и холодно посмотрев за спину Криса.
- Какие-то проблемы с мистером Уокером, Сестра Джуд? – прозвучал спокойный вкрадчивый голос в шаге от них и чья-то рука легла на плечо парня, касаясь оголенной кожи шеи большим пальцем.
Конечно, Пайн сразу же догадался, кто именно подкрался к нему сзади, и теперь чуть сжимал теплыми пальцами лямку его засаленной майки, словно удерживая от новой вспышки безудержного гнева. Чужого и непонятного ему еще гнева, который пугал самого блондина не меньше, чем стоявшую у лестничного пролета женщину.
- Спасибо, доктор Тредсон, все в порядке. Вы, кажется, уже уходите? – С плохо скрываемой иронией в голосе ответила она, отступая на шаг от середины ступеней, чтобы мужчина мог свободно спуститься вниз в холл.
– Да, конечно. Раз вам не требуется моя помощь...
– Вы уже и так очень помогли нам. А то я уже подумала было, что у этого пациента начинает получаться сдерживать свою грешную сущность, как вдруг все вернулось.
Раздражение так и сквозило в ее показном спокойном голосе, когда в ответ на это губы Оливера тронула лишь вежливая улыбка.
– Думаю, никто из нас не посмеет соврать, что наши души так уж безгрешны, Сестра,– возразил мужчина, отпуская плечо Криса и подходя к обрыву уходящих вниз винтовых ступеней.
Он ни разу не взглянул на парня во время диалога, даже не бросил быстрого взгляда, когда спускался в холл, оставив после себя только теплое касание и пару красноватых пятен от своих пальцев, проступивших едва заметными ореолами на бледной коже шеи. Блондин проводил широкую спину мужчины, цепляясь мутнеющим от горечи взглядом за небольшие складки его коричневого пиджака и ощущая себя брошенным в темной комнате наедине со своими страхами.
Хотелось окликнуть такого знакомого ему Закари, пусть это был и не он вовсе, схватить за руку, отчаянно сжимая теплые пальцы с желтоватыми пятнами от табака и просто попросить забрать его отсюда, не уходить, когда ему так страшно.
- Следуй за мной, Кит. Этот этаж не предназначен для пациентов, – прервала его размышления женщина, шагая вслед за ушедшим прочь Оливером.
Хлопнули двери, преграждающие таким, как он, путь на свободу, наконец, приводя парня в чувство и заставляя послушно последовать за монахиней, не отставая ни на шаг. Внизу в холле уже не было странной девочки с угольно-черными глазами, но скамьи по-прежнему не пустели, когда монахиня свернула, ведя Криса в секции для пациентов, взволнованный женский голос резко окликнул ее:
– Сестра Джуд! Прошу вас! Прошу, помогите нам! – в один миг худенькая болезненная женщина подбежала к ним и в отчаянии вцепилась в рукав рясы монахини, затараторив так быстро, что оттолкнуть ее сейчас не представлялось возможным. – Мой сын… он болен, Сестра. Мы не знаем, как помочь нашему мальчику, прошу вас.
Она осеклась, борясь со слезами, мешающими говорить, вздрогнув, когда к ней сзади подошел усталый мужчина и ласково обнял за плечи.
- Успокойтесь, мы помогаем всем нуждающимся, - осторожно расцепив сжавшиеся на рукаве ее рясы пальцы женщины, она подала знак одному из дежуривших в холле медбратьев.
Тот без слов понял ее и поспешил в их сторону, привычно хватая блондина под локоть.
– К Артуру, – коротко бросила Сестра Джуд, позволяя заплаканной женщине увести себя к одной из стоящих полукругом скамей, где сидел совсем еще юный парень, который едва ли казался опасным, но что-то в нем было не так, хоть и не бросалось сразу в глаза.
Крис с любопытством вытянул шею, смотря на нового пациента Брайарклиффа, пока медбрат тащил его к уже знакомой комнате с никогда не утихающей надоедливой песней.
Парень сидел смирно, не реагируя на подошедших к нему взволнованных родителей. Он поднял бледное, с измождено запавшими глазами лицо на мать, когда она ласково убрала с его покрытого синяками лба прилипшие пряди волос.
Он был похож на обычного человека, который страдал тяжелой бессонницей, но это впечатление тут же треснуло, как стеклянный шар, когда к нему приблизилась монахиня. Словно она являлась нужным катализатором для активации его истинного состояния, искрой на коротком запале его готовой взорваться душе. Просторное помещение вмиг заполнил неестественно низкий зычный голос, откликаясь отвратительно-шипящим под высокими сводами эхом.
Медбрат, крепко державший Пайна за руку, тоже замер на месте и резко повернулся на этот странный звук, с испугом в маленьких поросячьих глазках вглядываясь в щуплую сгорбленную фигурку паренька.
- Ахахаха! Что? Тебе страшно, старая шлюха?! – веселился демонический голос в теле несчастного мальчишки, тыча скрюченным пальцем в монахиню и брызжа слюной.– Где же твое красное греховное бельишко, Джуди? Ахаха! Его уже видел твой лживый монсеньор?
- Не слушайте его! Какой ужас, он не понимает, что говорит! О Господь, помоги моему мальчику… - причитала женщина, стараясь унять бьющую худощавое тело парня крупную дрожь.
Крис неосознанно вжался спиной в стену, с ужасом наблюдая за беснующимся одержимым. Он никогда в своей жизни не задумывался о существовании дьявола и подобных ему существ, всегда считая такие вещи фантазиями фанатиков, но сейчас перед его взором во всей красе разворачивалось необъяснимое действо. Мелкие волоски на теле вставали дыбом от страха и отвращения, но блондин просто не мог отвести взгляда от почерневших и влажно блестящих белков глаз парня, не мог заставить себя заткнуть уши, чтобы не слышать клокочущего в его горле чужеродного голоса.
- Он одержим, – с ненавистью выплюнула Сестра Джуд, поджимая тонкие губы и отворачиваясь от продолжавшего заходиться безумным хохотом мальчишки. – Мы поможем ему. Господь милосерден и нашими молитвами это несчастное дитя очистит свою душу от смрада демона.
- Не могу дождаться! – расхохоталась сущность, царапая ногтями до крови на пальцах поверхность мраморной скамьи. – Мне тут нравится, думаю, что останусь. Ты не против, мамочка?
Искаженное гримасой боли и страдания бледное лицо с затянутыми черной пленкой глазами повернулось к женщине, которая, не выдержав этого зрелища, принялась надрывно рыдать, утыкаясь в грудь обнявшего ее мужа.
– Ты не мой сын… не мой мальчик… убирайся… - шептала она сквозь всхлипывания и жалась к мужчине.
- Увести его! – гаркнула прибежавшим на шум медбратьям Сестра Джуд, нервозно сцепив пальцы в привычный замок и стараясь не смотреть на извивавшегося, на месте, одержимого. - Вколите ему усиленную дозу успокоительного и бросьте в защищенный карцер, пока я не вызову монсеньора. Быстро! – скомандовала она, поспешив обратно наверх по лестнице.
Но не успела женщина сделать и пары шагов, как с визгливым криком с верхних этажей на залитый черным мраком пол холла обрушилось тело одной из прислужниц в монашеской рясе. Раздался отвратительный влажный звук и крик оборвался, превратившись в натужный булькающий болью хрип несчастной, а через мгновение и вовсе смолк.
Тело девушки было изломано в нескольких местах, а из раздробленного колена выкрученной под неестественным углом ноги, торчала белоснежная кость с розоватыми прожилками, оставшихся на ней тканей. Ленивой маслянисто-бордовой лужей кровь растекалась по полу, подбираясь к замершей в центре помещения невозмутимой статуи Девы Марии.
- Ох, простите, мне показалось, что этому скучному месту, как раз не хватало чего-то подобного, – издевательски заметил одержимый парень, разрывая идеальную тишину всеобщего шока своим низким голосом, прежде чем ему с размаху всадили в шею иглу с усиленной дозой лекарства.
Глаза сникшего в одно мгновение мальчишки стали светлеть, но перед тем, как черная пленка полностью сошла с закатившихся под синеватые веки глаз, его голова повернулась в сторону отчаянно хватающего ртом затхлый воздух Криса. Потрескавшиеся искусанные губы одержимого медленно растянулись в безумной ухмылке, показавшейся безмолвным посланием, адресованным именно блондину.
«Дьявол пришел за мной… это невозможно… отвратительно, - судорожно думал Пайн, когда его, наконец, вновь взяли под руку и потащили в опустевшую комнату отдыха. - Но это были мои мысли тогда, там, на верхних этажах. Я представлял, как Сестра Джуд упадет вниз. А может это был вовсе не я?»
Dominique, nique, nique
S'en allait tout simplement,
Routier, pauvre et chantant
En tous chemins, en tous lieux,
Il ne parle que du Bon Dieu,
Il ne parle que du Bon Dieu.
Продолжала весело петь пластинка, не отвечая на возникшие в воспаленном сознании парня вопросы, но и не давая ему рождать все новые, погружаясь в темные воды безумства.
– Пожалуйста, дайте мне пару минут, – просил Крис, едва ворочая непослушным, прилипшим к небу языком, чувствуя, как его ноги слабеют, а колени подкашиваются.
- Что? Плохо стало? – со злобой зашипел на него медбрат, но все же дал опуститься на один из стоявших в комнате диванов.
– А когда ты кожу живьем сдирал с девушек, было не так страшно? – до боли сжал он локоть сидящего блондина так, что у того из глаз брызнули слезы, а сквозь веселые звуки нескончаемой песенки послышался слабый хруст сустава. – Вставай, Уокер. Отдых окончен!
Медбрат резко дернул его за руку вверх и потащил дальше в спутанные колтуном коридоры лечебницы.
Dominique, nique, nique…
Весело звучало ему в спину, пока двери с протяжным скрипом не захлопнулись.Глава 6. - "Как уберечь тебя?"
Зак смотрел в окно такси, по привычке мысленно считая любые встречающиеся по пути объекты: людей, псов, деревья парков, лавки. Это иногда здорово отвлекало его от тягомотных поездок; все же он больше предпочитал перелеты, чем вечно застревающие в пробках автомобили.
Они уже ехали примерно двадцать минут, и за все это время Крис не проронил ни слова, что было странным поведением для него, как и сегодняшнее утреннее интервью в целом. Он волновался за Пайна, как и всегда, разве что на этот раз блондин не влип в какую-то незаурядную историю, как это случалось обычно, а втянулся во что-то действительно психоделичное.
Сознание услужливо подкинуло старое затертое воспоминание об одном из бывших знакомых Куинто. Парень горько поморщился, вспоминая, как его уже умерший друг тоже жаловался на странные сны, галлюцинации и возникающую из ниоткуда головную боль. Зак, тогда еще юный и глупый, старался отвлечь его, смеясь и говоря, что тот просто выдумывает свои страхи, а голова болит из-за переутомления в колледже. Тогда ему казалось, что ничего не может произойти, что на жизнь надо смотреть с позитивной стороны, тогда любая проблема вскоре улетучится.
Но он был не прав – у его знакомого обнаружилась злокачественная опухоль в мозгу. Он умер, не приходя в сознание в течение двух дней, наверное, пребывая в том мире, про который Зак слышал столько холодящих кровь историй от него. А сейчас Крис вел себя совсем как он, болтая о каких-то тюрьмах, бледнея буквально на глазах.
Оторвавшись от чуть запотевшего окна, Закари бросил внимательный взгляд на блондина. Оказалось, что парень уснул, неудобно откинув голову назад, из-за чего иногда ударялся затылком о жестковатую спинку сиденья, когда машина проезжала по канализационным люкам.
Он озабоченно нахмурился, пододвинувшись к Пайну ближе и осторожно перекладывая его голову, прислоняя к своему плечу. Блондин глухо простонал во сне и прижался теплой щекой к чужой руке, вновь затихая.
Несколько крупных капель ударили по стеклу, и Зак сразу как-то поежился, смотря на начинающийся за окном промозглый ливень. «Н-да, погодка в Берлине неприветливая. Хотя, когда Европа была иной? В этом ее очарование, наверное…»
Крис неожиданно резко дернулся, и его веки беспокойно затрепыхались, едва сдерживая быстрые движения белков глаз. Рот парня скривился в болезненной гримасе, а с губ стал слетать рваный шепот, какие-то слова, которых Закари не мог разобрать. Не зная, как вести себя в подобной ситуации, он осторожно обнял блондина за плечи, растерянно поглаживая его, стараясь успокоить. Крис прижался к нему всем телом, словно ища защиты и вскоре снова затих, размеренно дыша.
Куинто облегченно выдохнул, не стараясь отстраниться, в надежде, что так будет лучше для пугающего его в последние часы все больше друга. Он не хотел в такой момент думать о плохом – это было бы слишком больно для него сейчас, после воспоминаний о трагедии детства.
- Нет,… нет, пожалуйста, я не хочу туда, – шептал Крис, утыкаясь носом в грудь Зака, и тот уже хотел потормошить его, чтобы привести в сознание, как вдруг парень сам резко распахнул голубые глаза, уставившись в залитое дождевой влагой окно такси. – Черт…
Он отстранился от Куинто и помотал головой, часто моргая, будто отгоняя остатки кошмара. Потом уставился на друга с каким-то необъяснимым подозрением.
- Крис, ты в порядке? У тебя такой взгляд сейчас, будто я твою почку вырезал и продал, в чем дело? – недоуменно воскликнул Закари, раздраженно смахивая свою челку с лица.
- Я видел тебя во сне, – буркнул Пайн, продолжая с прищуром разглядывать друга, будто увидал его впервые в жизни.
- Так, ну, это хорошее начало. Мне приятно конечно, что ты меня во снах видишь, только вот я там, похоже, с бензопилой за тобой гонялся, так? – Зак попытался разрядить обстановку, усмехнувшись и похлопав блондина по колену, но тот в ответ не улыбнулся, молча откидываясь на спинку сиденья и сжимая свои виски пальцами.
– Мне кажется, я свихнулся, – наконец заключил он, вновь разворачиваясь к другу и смотря на него уже мягче.
- Успокойся. Мы уже приехали, расскажешь все в номере, – отмахнулся Зак, смотря в окно на большой отель на центральной площади, где остановился Пайн и его агент.
Сразу же вспомнилась вчерашняя вечеринка, однако долго размышлять о ней парень не мог, постоянно возвращаясь к мыслям о состоянии друга и возможных последствиях. Колеса мерно зашуршали по мелкому гравию стоянки и такси остановилось. Тонированное окошечко, разделявшее зону водителя и пассажирского салона, приоткрылось, и Зак, опережая действия друга, сунул таксисту деньги. Крису, похоже, его излишняя забота не понравилась, но он промолчал, нехотя вылезая из теплой машины под промозглый ливень и быстро следуя за другом в двери отеля.
Они молча стояли в лифте, стирая дождевую влагу с лица и стараясь хоть как–то смахнуть ее с промокшей насквозь одежды, когда Крис, наконец, нарушил плотную тишину:
– Зак, а сколько я продрых?
– Я не следил за тобой, но мы ехали около получаса, – задумчиво протянул он, стягивая свою мокрую легкую куртку. – Опять тот сон?
Крис ответил не сразу, опять уставившись на Зака тем непонятным ему взглядом и задумчиво закусил губу.
– Я вот не могу понять... – пробормотал он, подходя ближе и заглядывая в карие глаза с каким–то вызовом. – То ли в моем сне ты олицетворяешь какое–то мое подсознательное отношение к тебе, то ли тебе просто чертовски идет образ эдакого загадочного ублюдка, покуривающего вальяжно старомодную сигарету и наделенного властью над более слабыми людьми?
– Эээ, вау... - замялся Куинто, немного нервозно отводя взгляд от потемневших глаз блондина. – А у тебя имеется какое–то особое отношение ко мне, что твое подсознание даже помещает меня в твой сон? Я просто не понимаю, почему я какой–то курящий ублюдок и...
Он резко замолк, уставившись на двери лифта, будто увидел за ними апокалипсис, потом порывисто развернулся к замершему в ожидании Крису и выпалил:
– Это не тюрьма, а психиатрическая лечебница Брайарклифф, я играю доктора Оливера Тредсона психиатра, и... я надеюсь, ты там не Лана Винтерс или еще баба какая?
Голубые глаза парня расширились, а светлые брови поползли вверх, он открыл было рот, но сказать не успел, перебитый сигналом открывающихся дверей лифта.
– Ясно, – заключил Закари, хотя едва ли ему было ясно, что происходит в голове у друга. – Договорим в номере. Пошли! – скомандовал он и потянул Пайна в длинный коридор.
***
Они молча сидели за небольшим столом в импровизированной зоне столовой, отделенной от остальной части номера тусклой неоновой подсветкой. Вокруг было много пространства и это создавало иллюзию свободы, хотя сам по себе номер едва ли можно было назвать таким уж просторным.
Зак задумчиво потягивал свой наспех сваренный кофе из ярко-красной кружки, рассматривая сквозь цветные неоновые подсветки аккуратно застеленную кровать, что было совсем не похоже на неряшливого друга, значит, сервис отеля уже побывал в этой берлоге неисправимого холостяка. Он усмехнулся своим мыслям и перевел взгляд на насупленного Криса, который в отличие от него открыл бутылку холодного пива и теперь делал частые большие глотки из узкого горлышка с таким видом, будто туда налили крепкий виски.
- Послушай, Крис. Я так понял, что оказался прав на счет твоего сна, но тогда ты должен был смотреть этот сериал ранее, хотя бы видеть трейлер…
- Фак, Закари. Ты действительно считаешь меня таким олухом? Я клянусь тебе, что никогда не смотрел сериалов с тобой, ну, не считая сериала «Герои». Его крутили по телику, и он оказался стоящим, но подобный психодел, какой разворачивается тут, – Пайн ткнул пальцем в свой висок. - Я точно нигде раньше не наблюдал, уж склерозом я точно не страдаю, чувак.
- Ладно-ладно, не злись, – остановил Зак друга, подняв ладони в защитном жесте. – Значит, выходит так, что ты попал во сне в события выдуманного ранее сериала, и я там в своей роли доктора Тредсона, так? Хорошо, допустим, тогда просто расскажи, кем являешься там ты и что уже успело произойти.
- Хах, ты такой простой, – всплеснул руками Крис, отставив в сторону недопитое пиво. – Будто это нормальное дело, а не шиза какая-то!
- А что ты от меня хочешь?! Ну, давай я сдам тебя в современную психушку, хочешь? Там тебя, конечно, не станут током лечить, но овощем станешь за неделю, – разозлился Куинто, резко встав из-за стола и уже развернувшись к двери, чтобы уйти, как его запястье обхватили прохладные пальцы.
Крис виновато заглянул ему в лицо и потянул обратно.
– Прости, Зак. Я просто немного нервный из-за всей этой истории. Мне очень нужна твоя помощь, думаю, мы сможем разобраться в этом без помощи врачей. Я расскажу, окей?
Парень обреченно вздохнул, покачав головой, но все же сел обратно, делая большой глоток своего кофе.
– Я просто переживаю за тебя, придурок белобрысый.
Крис улыбнулся, совсем не обижаясь на грубость своего друга, такое было совершенно нормальным в их с Закари отношениях, да и всегда звучало обезоруживающе правдиво.
- Все называют меня каким-то Китом Уокером. Я вроде как страшный маньяк, серийный убийца, который, похоже, с женщин сдирает кожу. Ну, форменный больной. У нас с тобой был сеанс, где ты представился и объяснил мне, что если я не буду с тобой сотрудничать, то меня посадят на электрический стул. Может, моя смерть там окончит этот сон? Потому что больничка напрочь ненормальная. В последний раз там, в парнишку одного влез какой-то потусторонний хрен, ты прикинь? Он таким голосом разговаривал, что даже завсегдатаи этой психушки челюсти едва с пола подобрали. А проснулся я на моменте, когда меня потащили к какому-то Артуру…
- Стоп. Подожди, дай с мыслями собраться… - Зак отставил в сторону свою кружку и потер виски пальцами. – Сценарий спутан, точнее все персонажи верны, только события происходят не в той последовательности. Ты мог бы, конечно, посмотреть сериал и сам вникнуть в события, но думаю, что просто не успеешь. Ты не должен доверять мне ни в коем случае, Крис. То в чем тебя обвиняют власти, на самом деле сделал я, то есть доктор Оливер Тредсон. А в парня вселился самый настоящий дьявол, понимаешь? Но вскоре, когда в лечебницу приедет монсеньор Тимоти Говард, его изгонят и эта сущность перекинется в сестру Мэри. Ты еще с ней не встречался?
Крис шокировано помотал головой и нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что Закари в его сне являлся настоящим злодеем, ведь парню так хотелось ему доверять. А теперь единственный человек, которого он знал, оказался главным его врагом – это казалось ложью.
О сестре Мэри он слышал только со слов строгой Джуд, но сам ее еще не видел, однако теперь знал, что девушке доверять тоже нельзя. Зак говорил все как по сценарию, но в душе Криса скребли сомнения.
– Послушай, а что, если в моем сне перепутаны не только события, но и все остальное? Ведь может быть так, что маньяк на самом деле кто-то другой, что демон вселится не в девушку, а вообще в кого угодно, даже в меня…
- В тебя?
- Ну, просто за несколько минут до того, как я увидел того парня в холле, у меня было ведение. Я представлял, как Сестра Джуд сорвется с верхних этажей и упадет, разбившись насмерть у статуи Девы Марии. А буквально после знакомства родителей мальчишки с ней, сверху на пол рухнула одна из монахинь. Странное совпадение, если учесть тот факт, что сущность демона улыбнулась мне, пока мальчишка не отрубился от лошадиной дозы снотворного.
- Хм, в сериале такого эпизода не было. Кит Уокер вообще никогда не пересекался с одержимым парнем. Ты прав, тут что-то не так, но я все же убежден, что основные фигуры не меняются, и тот же Артур, остался больным садистом из Третьего Рейха.
- Фак, каким к черту садистом, Зак? Меня как раз ведут к нему, хочешь сказать, он меня там изнасилует и расчленит?! – Криса передернуло от отвращения при одной только мысли о подобном.
- Хм, изнасиловать тебя могу только я. Беззащитный напуганный Крис Пайн, ммм… - Зак пошло ухмыльнулся.
- Завязывай со своими приколами, чувак. Меня садист препарировать собрался, а ты все о своем.
- Шучу, Тредсон по сюжету вообще-то хоть и ненавистник женщин, но не по причине сексуальных расстройств. Разве что в твоем сне действительно все будет перепутано и кто знает…
- Я сказал, завязывай, – раздраженно буркнул блондин, шутливо толкая друга в плечо. – Ты, конечно, сексуальный там, но очки я тебе разобью. Без сомнения.
- Окей. По поводу Артура могу сказать, что он одержим идеей создания сверхчеловека. Ненужные обществу психи Брайарклиффа являются отличным материалом для его опытов, и он не стесняется его использовать. Получаются у него ужасные уроды, которые затем выпускаются в небольшой лес вокруг психбольницы. Теперь ты понимаешь, почему из этого заведения никто не сбегает? И тебе не советую.
- Отлично, меня изуродует какой-то шизик.
- Нет, тебя не должны превращать в сверхчеловека, Крис. Артур будет изучать тебя иначе. Он будет думать, что ты посланник инопланетян, из-за микрочипа вшитого под кожу на твоей шее. Вот здесь, – Зак перегнулся через стол и нащупал под скулой парня заветное место.
- Ага… психи, демоны… теперь еще инопланетяне. Всех в кучу? Супер, – проворчал Крис. – Что по поводу девчонок, ну, не считая Пеппер?
- Ты и там собрался времени не терять? Предупреждаю, блондинистых моделей там нет, – презрительно хмыкнул Закари, с осуждением глядя на парня.
- Там есть милая Грэйс. Она типа заступилась за меня перед Сестрой Джуд.
- Да, она тебе симпатизирует, по сюжету она даже должна от тебя родить, но имей ввиду, что эта милашка зарубила топором свою семью. Вообще советую тебе держаться от всех на дистанции, Крис.
- Эм, нет, там явно не романтическая атмосфера, поэтому постараюсь не заводить никаких привязанностей, ты прав.
Зак поднялся из-за стола, повернувшись к Крису спиной и отходя к кофеварке, чтобы налить себе еще бодрящего зелья.
– Самое главное, не паникуй, по сюжету все с тобой должно быть хорошо. Если встретишь во сне девушку по имени Лана Винтерс, то лучше сразу предупреди ее на счет меня, потому что…
Он не успел договорить, как за спиной вдруг отчетливо послышался глухой стук о столешницу, а затем еще более громкий о пол. Куинто испуганно развернулся, и чашка с кофе выскользнула из его пальцев от вида, распластавшегося на полу безвольного тела друга.
– Крис! – воскликнул он, падая на колени рядом с блондином и осторожно поднимая его на руки.
На лице Пайна не было крови, значит, он не сильно ушибся при падении, но руки Зака все равно мелко подрагивали от волнения, когда он бережно уложил расслабленного друга на кровать. Крис спокойно дышал, даже не заметив, как его перенесли.
– И что мне с тобой делать теперь? – обреченно спросил его Куинто, заботливо убирая с безмятежного лица светлые прядки волос и садясь рядом на край его кровати. – Как оставлять в таком состоянии одного? Пфф, с тобою не соскучишься, Пайн.
Ничего больше не оставалось, как ждать, когда парень снова очнется от своего странного сна. Закари мог бы, конечно, уйти и обсудить события по телефону, однако он не мог этого сделать, потому что действительно переживал за Криса. С ним могло случиться все что угодно на ровном месте, и было бы предательством закрыть на этот факт глаза. Да и смог бы он чувствовать себя спокойно, когда в голову постоянно лезли мысли о состоянии блондина? Вряд ли.
Бросив долгий взгляд на мирно сопящего на кровати парня, Закари вздохнул, смирившись со своим решением и обогнув кровать, лег на другую ее половину, развернувшись лицом к Крису, взяв его руку в свою ладонь, на случай, если он вдруг начнет опять метаться во сне.
«Было бы здорово тоже провалиться в твои сновидения, чтобы уберечь от боли и ужасов, белобрысая ты задница», – лумал про себя Зак, прикрывая свои уставшие глаза и успокаивающе поглаживая большим пальцем теплую ладонь друга.Глава 7. - "Exorcizamus te, omnis immundus spiritus"
- Известно ли вам, мистер Уокер...
Все звуки были растворены в черных топях бессознательного, словно с трудом просачиваясь сквозь тонкие трещины реальности и нехотя вливаясь в голову, где еще недавно была прекрасная мертвая засуха тишины.
–...а люди в отличие от животных способны к пробуждению невероятных сил и способностей. Человеческое тело обладает поистине гениальными возможностями...
Чернота под веками исчезла, подсвеченная невыносимо яркими софитами нависающих откуда-то сверху ламп, делая все красноватым, заставляя зажмуриться сильнее прежнего. Казалось, что стоит только открыть глаза – ослепнешь, растворишься в ярком свете, а главное не сможешь вновь уснуть.
Но просыпаться не хотелось, признавать тот безумный факт, что кошмар вновь овладел безвольным телом, и уже нет надежды на спасение. Оставалось только ровно дышать, слушая хрипы в своей тянущей болью груди, чувствуя противные кисловатые запахи вокруг, поглощая вкрадчивый мужской голос, который то удалялся, то вновь становился ближе.
- Я взял на себя большую ответственность перед мировой наукой, положил свою жизнь на изучение человеческих возможностей, скрытых от глаз того, кто ленится капнуть глубже, боится разворошить то, что не сможет объяснить…
Крис дернулся и распахнул голубые глаза от неожиданно взорвавшейся в его душе вспышки колючего страха, когда почувствовал на своем теле чужие руки обтянутые медицинскими перчатками. «Черт! Черт… черт… это тот извращенец, доктор Артур!» - промелькнула холодящая кровь мысль, стоило ему скользнуть взглядом по лицу мужчины, когда тот наклонился ближе, сжимая в сухих тонких пальцах скальпель.
- Мммм… нет, не надо! Подождите, - замычал блондин, выгибаясь и беспомощно дергая крепкие ремни, которыми были стянуты его руки и лодыжки ног.
Голова тоже оказалась крепко зафиксированной тем же тугим ремнем, из-за чего волосы на лбу болезненно оттягивало каждый раз, когда парень пытался вырваться. Белые лампы мертвого электрического света выжигали глаза, оставляя на их влажной поверхности сухие неоновые пятна, которые не исчезали даже под плотно сомкнутыми веками. Губы Криса скривились от затопивших сознание эмоций, он был готов позорно разрыдаться, только бы не ощущать себя распятой лягушкой на столе жестокого мальчишки в классе биологии.
- Уокер, перестань… - с деланным сочувствием прошептал мужчина и коснулся покрытого испариной лба парня противно заскрипевшими на коже перчатками, потом переместил руку на вздутую от напряжения вену на его шее и стал медленно прощупывать. – Понимаешь, ты мог бы просто сгнить в этой лечебнице, как отвергнутая стаей крыса, захворав и ослабнув, пока твои же сородичи не накинуться на тебя, чтобы порвать.
Доктор Артур задумчиво помолчал, нащупав под натянутой бледной кожей какой-то узел. Именно там, где еще недавно точно так же лежали теплые пальцы Закари, когда он еще был с ним рядом. Крис опять отвлекся от пространных речей мужчины, с грустью вспоминая своего оставленного в той, другой реальности друга.
Он никогда не подозревал раньше, что так нуждается в нем, что его может так сильно не хватать и желание простого разговора окажется настолько мучительным. Мысли резко оборвались, повиснув рваными лохмотьями серебристых нитей, когда горло обожгло лезвие зажатого в ловких пальцах Артура скальпеля.
Крис вскрикнул, и хотел было дернуться от нового багрового штриха на своей выгнувшейся шее, но мужчина схватил его за сальные светлые пряди волос и с силой дернул обратно, продолжая мучительно медленно расширять надрез.
– Что ты прячешь от меня? – с капающей с языка злобой прошипел он, погружая в сочащийся темной кровью вспоротой шеи порез два пальца.
И с отвратительным липким хрустом вытягивая покрытый влагой живительной секреции и отмершими тканями твердый осколок чего-то неизвестного. Крис взвыл и забился в конвульсиях, чувствуя разрывающую его сознание боль и жар от капающей за ухо горячей влаги.
– Я так и предполагал… – торжествующе протянул доктор Артур, тут же теряя к истекающему кровью пациенту всякий интерес и осторожно опуская найденный в его теле осколок в небольшую баночку.
Серый с черными прожилками прямоугольник сначала лежал смирно под внимательным взглядом водянистых глаз мужчины, но когда кровь на его резной спинке подсохла и стала осыпаться красными хлопьями на дно банки, он неожиданно резво подпрыгнул, расправляя едва заметные жгутики – ножки, и забарабанил ими по прозрачным бокам стеклянной темницы. Крис не видел, что происходило с тем предметом, что вытянули из его ослабшего вмиг тела, до него лишь долетали слабые звуки чего-то бьющегося о стеклянную банку и возбужденные возгласы доктора Артура. Какое-то время мужчина, будучи увлеченным волшебным устройством в своих руках, не оборачивался к операционному столу, будто забыв об истекающем кровью блондине.
Однако когда Крис в очередной раз хрипло просипел, изо всех сил стараясь не потерять призрачно витавшее где-то сознание, он нехотя оторвался от поглощавшего его интерес топтавшегося на дне банки жучка.
– Так значит, они послали тебя, - отставил он в сторону необычное устройство и порывисто обернулся к бледному как простыня парню, буравя пульсирующее от натужного дыхания бурое отверстие на его горле. – Хм, нет, тебе нельзя умирать, пока что, – заключил он и, недовольно нахмурившись, подошел к залитому кровью операционному столу ближе, небрежно зажимая кровоточащую рану пальцами и нашаривая на небольшом металлическом подносе зажимы и нить.
Крис лежал тихо, лишь изредка позволяя себе отрывисто прохрипеть, глупо надеясь, что это поможет облегчить боль, от которой хотелось убежать в такую теплую и манящую его черноту под припухшими от непрошеных слез веками. Тело настойчиво ныло от борьбы с ранением, но зато после нескольких минут из него напрочь пропала чувствительность к механическим вторжениям хирургической иглы с нитью, когда доктор Артур накладывал спасительный шов. Ближе к концу операции Крис все равно потерял сознание, хоть и старался удержать ускользавшую куда-то простую способность мыслить, ту, что и не замечаешь, когда здоров.
Отбросив на поднос окровавленные инструменты, мужчина разочарованно вздохнул, заметив, что его пациент все же отключился. Он для верности похлопал парня по бледным щекам, но, не увидев реакции, оставил попытки достучаться до ослабшего тела совсем не совершенного, а даже весьма посредственного и слабого человека. Артур искренне удивлялся тому выбору шпиона, который едва не умер от обычного надреза в районе артериальной вены. Это было возмутительной хилостью тела для такой важной цели, возложенной на мальчишку невероятно разумными существами.
«Значит, так было нужно, - тут же одернул себя Артур, не смея сомневаться в продуманности каждого шага плана неведомых человеку созданий. – Главное, что они подослали шпиона, а это означает, что я на правильном пути и мне осталось совсем немного, чтобы прийти к открытию, которое изменит человечество навсегда!»
Позже, когда заветная банка с неизученным еще устройством высших умов была надежно спрятана в одном из бесконечных высоких шкафов с образцами исследований, Артур поднялся наверх и нашел двух крепких медбратьев. Он посчитал, что лучше продолжить осмотр обескровленного сейчас шпиона завтра, когда он очнется и наберется сил, чтобы ответить на его вопросы. Было бы нелогично дать ему погибнуть, когда столько еще было неизвестно, а ответы могли быть только у него одного.
- В операционной внизу лежит Уокер. Отнесите его в палату, но осторожно, могут разойтись швы на шее.
Когда медбратья уже хотели бежать выполнять его поручение, Артур схватил одного из них за руку и добавил:
- Ни слова Сестре Джуд и никому иному, даже если будут спрашивать, все ясно?
Заметив искру страха в глазах смотрящего на него парня, Артур отпустил его и усмехнулся, чувствуя, как открывается второе дыхание. Подумать только, ведь он буквально был разбит после целой серии неудачных экспериментов, скандалов с надоедливой управительницей лечебницы, страхов и сомнений, которые кипели в нем на медленном огне неуверенности в том деле, которому он посвятил жизнь. А теперь он точно знал, что все мнимые неудачи – это лишь иллюзия, за которой его обязательно ждет великое открытие.
***
- Монсеньор, говорю вам, этот мальчик одержим, и мы должны немедленно успокоить его и изгнать демона! Это можете сделать только вы…
Сестра Джуд сжимала черную пластиковую трубку побелевшими от страха пальцами, стараясь удержать свой голос в узде самообладания, но иногда он все же срывался. Ее холодный взгляд блуждал по аскетично обставленному кабинету, то и дело натыкаясь на взволнованные лица родителей несчастного пациента. Его мать не переставала всхлипывать, шепча выбитые на подкорке мозга слова молитвы, а отец только и мог, что сжимать ее худенькие плечи и, сводя брови, наблюдать за монахиней.
- Хорошо, мы будем ждать вас. Он сейчас под двойной дозой успокоительного и частично его сознание потеряно, думаю, сущность в его теле не может проявляться в таком состоянии. Спасибо, монсеньор, – женщина повесила трубку и нервозно разгладила несуществующие складки на своей рясе, потом коротко вздохнула и подошла к своему столу, смотря на замерших в ожидании родителей мальчишки с искренним сочувствием.
- Я ничего не могу обещать вам, - мягко начала она, тяжело садясь на свой стул и скрещивая бледные длинные пальцы в привычный замок.
Это было ее защитой, нитью, которая могла удержать балансирующее над пропастью лжи и горечи сознание, пусть ненадолго, но все же помогало концентрироваться.
– Вы же понимаете, что ваш сын одержим и это очень сложное и опасное состояние, как для мальчика, так и для окружающих.
- Про… простите… - начала было сидящая напротив женщина, но не смогла договорить, тут же захлебнувшись слезами.
- Все хорошо, милая. Все будет хорошо, мы выдержим, - попытался успокоить жену мужчина и, крепко сжав ее худенькие плечи, обнял, медленно поглаживая по спине дрожащей рукой, переводя взгляд на большое деревянное распятие, висевшее за спиной монахини. – Сестра Джуд, вы отпустите нас на время этого… этого…
Он сжал задрожавшие вдруг губы и помотал головой.
- Конечно! Вы не обязаны присутствовать и…
- Нет! Джон! Как ты можешь такое говорить?! – взбрыкнула вдруг женщина, в истерике отталкивая от себя мужа и давясь огромными слезами, которые катились из ее широко распахнутых глаз нескончаемым потоком, осыпаясь горчащими на языке градинами на подол ее грязно-бежевой юбки. – Это же наш сын, Джон… он просто болен, мы должны быть с ним, ему страшно, Джонни…
Она вновь обессилено осела и смахнула с раскрасневшихся щек не прекращающиеся сырые ручейки внутренней боли, терзавшей беззащитно трепыхающийся в груди кровяной комочек. Ее ладони раскрылись, впуская теплую руку вновь обнявшего за плечи мужа.
- Вам не стоит видеть этого. Поймите, сейчас ваш сын не с нами. То, что поселилось в нем, способно управлять телом вашего мальчика. Оно коварно и кто знает, что может произойти. Мистер Джон прав, вам лучше побыть эту ночь дома.
Впервые за многие годы Сестра Джуд вновь позволила своей прочной скорлупе невозмутимости треснуть и впустить внутрь немного чужой боли. Она встала из-за стола, обогнув его острый угол, и подошла ближе к вновь зарыдавшей женщине, сочувствующе и мягко, как могла, как умела, погладила ее плечи, продолжив говорить доверительным теплым голосом.
- Мы с сеньором постараемся сделать все, что в наших силах. Господь решит, он поможет если на то воля его.
Всхлипывающая женщина согласно покивала головой, будто простое человеческое касание сочувствия смогло разбавить невыносимую горечь страха и боли сладостью надежды. Монахине удалось вселить ее в этих людей, пусть сама она не была преисполнена веры в счастливый конец. Пряча свои истинные мысли за понимающей улыбкой, она помогла бесконечно благодарившему ее Джону увести его немного успокоившуюся жену из лечебницы Брайарклифф, даже проводив их до дверей холла.
Задержавшись у выхода и провожая супругов взглядом, она сжимала пальцами потершуюся ручку огромной тяжелой двери, за которой было свежо и спокойно. Мысли постоянно возвращали ее на несколько часов назад, против ее воли бросая к ногам одержимого мальчишки, отрывая стиснутые на ушах руки и заставляя слушать грубый потусторонний голос демона.«Где твое красное греховное бельишко, шлюха? – захлебывался смехом он, запрокидывая назад голову с всклокоченными сальными вихрами волос, закатывая пожелтевшие от долгих ночей без сна глаза и брызжа слюной. – Ты уже показывала его своему лживому монсеньору, Джуди?»
- Нет! Нет! – вскричала монахиня и зажала ладонями уши, мотая головой, но не имея возможности прекратить этот отвратительный чужой смех в своей голове.
Собственный голос наполнил опустевший холл и распух, словно поднявшийся из воды утопленник, набухая все сильней, заполняя звуком весь этаж и с тихим шипением затихая где-то под сводом. Она резко обернулась, встречаясь взглядом с пустыми глазами статуи Девы Марии, неосознанно цепляясь им за поручни лестниц с облупившимся кое-где старым темным лаком, вспоминая, как сверху упала совсем еще юная монахиня Элис.
Воспоминания вновь овладели ей, сжимая на горле холодные влажные пальцы и заставляя сердце замереть, когда девушка с хлюпающим хрипом, давясь собственным желанием во что бы то ни стало жить, потянулась вывернутой рукой к белой неподвижно взирающей на нее статуе. Как пальцы Элис, сломанные и покрытые еще свежей кровью, вдруг замерли на едва различимое мгновение, словно обожглись, испугались того, что она смогла увидеть перед смертью.
«Она видела смерть… а может быть и ваш хваленый Рай… - вновь возник чужой голос в сознании, смакуя каждое слово, будто демон уже не был в теле мальчишки, а стоял прямо здесь, за спиной Сестры Джуд.– И ей не понравилось. Ты сама видишь, там страшно, может даже больше, чем здесь. Вся прелесть вашей веры в том, что вы позволяете фантазии рисовать вам прекрасные картины, вешая яркие лоскуты на невидимые скелеты настоящего. Вся ваша жизнь строится лишь на том, как бы вам сдохнуть так, чтобы попасть в этот выдуманный самими же людьми Мир. О, глупые существа, сколько времени впустую, а?»
- Убирайся из моих мыслей, дьявольское отродье! – прошипела монахиня и беззвучно стала читать молитвы, сжимая пальцы на своем серебряном распятии, что всегда висело поверх черной рясы, как символ, надежда на спасение, как оправдание всего, что творилось вокруг, что совершалось и ее руками тоже.
Неожиданно громкий звук открывающейся входной двери заставил ее прекратить шептать пересохшими губами и обернуться. В холл лечебницы вошел всегда заставляющий Сестру Джуд замирать в благоговении монсеньор Тимоти Ховард в сопровождении еще двух священников, видимо, вызвавшихся помочь ему в совершении таинства изгнания беса.
- Как хорошо, что вы наконец-то приехали, – с облегчением вздохнула монахиня и с почтением опустила в легком поклоне голову, приветствуя монсеньора.
- Признаться, я волнуюсь, Сестра, – проговорил Ховард, чуть наклонившись к ее уху, когда они заспешили вдоль по коридору, ведущему к палатам пациентов лечебницы. – Никогда раньше я не занимался изгнанием, хотя и не смею сомневаться в силе гласа Господнего. Однако насколько вам показалась сильной та сущность, что завладела душой мальчика?
- Монсеньор, я считаю, что эта сущность очень сильна. Демон смог… - она сбавила шаг, задумавшись о чем-то и прижав подрагивающие пальцы к своим губам.
- Что? Что вы хотели сказать? – осторожно потряс ее за плечи Тимоти и обеспокоенно свел брови, заглядывая в наполненные влагой глаза Сестры Джуд.
- Элис… он убил монахиню Элис, монсеньор, – с трудом выдавила из себя она и, смахивая тыльной стороной ладони успевшие сбежать по щекам слезы, медленно выдохнула, вновь возвращаясь в свое обычное невозмутимое состояние.
- Но как? Этого не может быть, как вы позволили случиться подобному? – непонимающе покачал головой он, отпустив плечи женщины и продолжая их путь к палате.
- Он просто заставил ее перелезть через перила верхних этажей и шагнуть вниз. Мы не ожидали и…
- Понятно, не продолжайте, – раздраженно отмахнулся он и, достав свои четки, стал методично перебирать блестящие деревянные бусины. – Мы должны изгнать это чудовище и волей Господа нашего, да будет так, как решит он.
Отточенным и быстрым движением прижавшись губами к маленькому распятию, висевшему меж скользящих в пальцах бусин, монсеньор Ховард повесил четки обратно на свое запястье и остановился у двери одной из ряда палат. Здесь его уже ожидали несколько плечистых медбратьев, а так же взволнованная Сестра Мэри Юнис.
- Слава Богу, вы пришли, монсеньор! – девушка почтительно опустила взгляд и наклонила голову, подходя ближе. – Он уже стал просыпаться и кричал не своим голосом, мы уж думали…
- Достаточно, – оборвала ее Сестра Джуд и недовольно нахмурилась, заставляя Мэри немного попятится, отходя за спину одному из медбратьев, который зашагал к двери палаты, чтобы открыть.
Прочная обитая пластами стали дверь, отъехала в сторону, и в нос тут же ударил омерзительный тяжелый смрад болезни, запах отчаяния и смерти. Никто из присутствующих не посмел выразить своего отвращения, при взгляде на измученного мальчишку, худенькая грудь которого тяжело вздымалась и со свистом в хриплом дыхании опадала, а глаза, еще не затянутые черной пленкой безумия, смотрели на вошедших людей с немой мольбой.
- Пожалуйста… дайте… мне умереть, – прохрипел он, едва ворочая непослушным присохшим к небу языком.
- Все будет хорошо, сын мой. Мы поможем тебе, борись за свою душу и Господь услышит тебя, - проговорил Тимоти Ховард, подходя ближе к койке с тугими смирительными ремнями на посиневших запястьях мальчика, но резко осекся, когда тот дернулся, выгнулся дугой и пронзительно закричал, срывая звонкий юный голос.
Его худое тело забилось в судорожных конвульсиях, а из уголка рта проворной струйкой стекла капля темной крови. Мужчина сделал быстрый знак своим спутникам и подрагивающими пальцами сжал виски беснующегося в путах крепких ремней мальчика.
- Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem…*- громко воззвал он, взяв в руку большое принесенное с собой распятие, крестя им, прикладывая его ко лбу дико ревущего в агонии парня. - Anima Christi, sanctifica me. Corpus Christi, salve me. Sanguis Christi, inebria me. Aqua lateris Christi, lava me. Passio Christi, conforta me. О bone lesu, exaudi me…** - зашептал Ховард, продолжая крестить одержимого и подхватывая голоса еще двух кардиналов, что вторили его молитве в едином хоре.
- О, как скучно. И это все на что ты способен? – бесцеремонно оборвал стройный звук голосов демон, ухмыльнувшись и обнажая покрытые кровью зубы.
Тимоти продолжал произносить молитвы, лишь на мгновение его рука замерла с зажатым в напряженных пальцах распятьем. Он с ужасом вглядывался во влажно блестящие полностью черные глаза мальчика, что перестал биться в судорогах и теперь спокойно полусидел на мокрой от пота и крови постели и улыбался ему.
- Гм, хотя я, пожалуй, еще поиграю с вами. Хочешь, я притворюсь, что у тебя получилось, м? Вы с Сестрой Джуд хотите одного и того же, а какое у нее бельишко, ммм...– издевательски осклабился одержимый, переводя слепой взгляд на замершую у стены женщину.
– Назови имя свое и изойди обратно в ад! – не сдавался монсеньор, стараясь не реагировать на возмутительные речи демона.
Его рука с зажатым в пальцах крестом взлетала над головой мальчишки, а губы упрямо твердили слова, призванные освободить его душу от темной сущности.
– Да хватит уже гундосить! – взмахнул рукой демон, вырывая кожаные путы ремней и заставляя двух стоящих у изголовья своей кровати кардиналов взмыть в воздух и удариться о стены.
Молитвенники, с которых они зачитывали священные тексты, разорвались пополам и рассыпались по полу сотнями белых листов. Демон торжествовал, словно впитывая покрытой синяками и ссадинами кожей липкий ледяной страх окруживших его со всех сторон людей. Сестра Мэри испуганно всхлипнула и, смотря на греховное существо расширившимися от ужаса чистыми голубыми глазами, попятилась назад, вжавшись спиной в крепко захлопнутую железную дверь палаты. Все замолкли, не смея вымолвить и слова, лишь ее бледно-розовые губы, которых никогда не касался пошлый пурпур косметики, продолжали шептать молитву.
- Птичка… - томно протянул демон, протягивая к девушке руку и заискивающе улыбаясь. – Я хочу, чтобы ТЫ изгоняла меня, малышка, подойди ближе.
Серый язык прошелся по пересохшим губам, а черные глаза увлажнились.
- Стой на месте, – рявкнула Сестра Джуд, схватив уже было подавшуюся вперед Мэри, и кивнула замершим в нерешительности медбратьям.
Обученные реагировать быстро, они подскочили к так и продолжавшему тянуться рукой вперед демону и с размаху вкололи ему в шею свежую порцию наркотика. Ударившиеся о стену кардиналы уже успели подняться и, не теряя времени на собирание рассыпанных по полу листов с молитвами, продолжили проговаривать их по памяти. Монсеньор Тимоти Ховард тоже возобновил свои взмахи распятием, вопрошая имя сущности более настойчиво, всем сердцем желая успеха.
- Агррх… - откинулся обратно на постель мальчишка, чувствуя, как в потоках крови ядовитой кляксой растворяется введенный препарат, затормаживая человеческую моторику, делая тело безвольным и бесполезным. – А ты прав, Ховард. Это тело мне действительно не подходит.
- Назови имя свое и изойди в ад! – не унимался Тимоти и два кардинала вторили ему певучими голосами, поднимая раскрытые ладони к воображаемому чистому небу над своими головами, вместо которых высился только мрачный серый потолок с пушистой черной плесенью в сырых углах у узкого окошечка вентиляции.
- Уговорил, - слабым голосом прохрипело существо, уже едва ли подчиняющее своей воле ослабшее от наркотика тело парня.
Влажные черные глаза затрепыхались синими опухшими веками, закатываясь назад. Худое тело снова выгнулось, скалясь острыми костями тянущих бледную кожу ребер, а из груди протяжно вырвался нечеловеческий хрип, заставляющий стынуть в жилах кровь всех, кто слышал этот страшный звук. Темные жгуты вен явственно проступили под кожей, натужно дрожащие от участившегося пульса колотящегося внутри сердца.
- Борись, сын мой. Не дай демону забрать свою жизнь! - срывающимся голосом твердил Тимоти Ховард, побледневший от разворачивающегося на его глазах зрелища.
Он неустанно крестил царапающего себя мальчишку, моля Господа избавить того от мучений. Наконец одержимый перестал извиваться и резко сел на постели. Его бледное лицо не выражало ни одной эмоции, а черные глаза смотрели прямо перед собой, туда, где, всхлипывая от ужаса, замерла Мэри Юнис.
- Изойди в ад, демон! Отпусти душу смертного сына Божьего и очисти тело его от скверны своей! – прокричал мужчина, в последний раз перекрестив замершего в оцепенении мальчика и приложил к его лбу распятие, которое, словно раскаленное, стало выжигать на бледной коже красный нарывающий след.
Одержимый вздрогнул, а из уголков его угольно-черных глаз хлынули багровые ручейки крови, закапав на пропитанную потом простыню. Чернота постепенно стала растворяться, и под ней проступили желтоватые белки закатившихся человеческих глаз. Все сорвались со своего места и подбежали к обмякшему вдруг мальчику, чтобы оказать тому помощь.
Все, кроме так и оставшейся стоять у двери девушки во взметнувшейся вдруг от призрачного порыва ветра монашеской рясе. Ее судорожно обхватывающие серебряный крестик на груди пальцы, расслабленно разжались, и рука повисла вдоль задрожавшего мелкой колкой судорогой тела. Чисты голубые глаза на короткое мгновение затопило той же влажной чернотой, что еще недавно окрашивала и глаза лежащего сейчас без сознания парня, а потом все стихло.
- Мэри, скорее, позови прислужницу из медицинского отсека! У него слабый пульс! – крикнула Сестра Джуд, тем самым выводя девушку из оцепенения.
- Конечно, - проговорила Мэри Юнис, усмехнувшись и тряхнув черной юбкой монашеской рясы, грациозно, одним легким движением, распахнула тяжелую дверь, упорхнув в коридор лечебницы.
- Кажется, уже слишком поздно, – выпрямился монсеньор Тимоти Ховард и, коснувшись окрашенных кровью век замершего на постели мальчика, опустил их на так и оставшиеся закатившимися глаза. – Его измученное тело не выдержало изгнания демона.
- Бедное дитя, – прижала сжатые в замок пальцы к своим губам Сестра Джуд и отвернулась от изуродованного темной сущностью тела. – Я сообщу его родителям завтра. Отнесите его на сохранение в наш морг, пока не кремируйте, пусть они сами решат, что делать с телом сына.
Она обратилась к стоявшим рядом с ней медбратьям:
- И пусть его обмоют. Мать этого мальчика просто не способна вынести следов борьбы с демоном, это убьет ее…
Почтительно кивнув монсеньору и его спутникам, продолжавшим шептать молитвы об упокоении души несчастного, она отвернулась и вышла за дверь вслед за Сестрой Мэри. На ее собственной душе было по-прежнему не спокойно. Пусть демон и оставил тело погибшего ребенка, но его присутствие в воздухе вокруг нее не исчезло. Наоборот оно стало еще ощутимей, словно сущность, освободившись от сдерживающей ее плоти, парила по глухому к звукам коридору лечебницы, рыская, вынюхивая новую жертву. Может, даже саму Джуд?
_____________________________________
* - "Привожу тебя, злейший дух, к присяге Всемогущему Богу".
** - Текст католической молитвы "Anima Christi" (Душа Христа).
***
Демону очень нравилось в теле Сестры Мэри. Он едва ли не стонал от удовольствия, находясь в соседстве с такой чистой, свежей и доброй душой девушки. Поглощая ее неспешно, смакуя сладкую юную плоть до дрожи в округлых красивых коленях. Хотелось еще привыкнуть к этому легкому и воздушному телу, поэтому стараясь не вызывать лишних подозрений, он выполнил поручение мерзкой старухи Джуд.
Послушница из медицинского отсека лечебницы недоверчиво покосилась на сияющую от удовольствия монахиню, которая совсем не выглядела обеспокоенной тем, что пациент находится при смерти. Но было совершенно некогда размышлять о поведении Мэри, поэтому женщина просто подхватила необходимые инструменты и поспешила по коридору к нужной палате.
Девушка последовала за ней и с ее нежных губ не сходила удовлетворенная улыбка, что совсем не мешало голосу звучать с деланным беспокойством и скорбью. Демон только учился управлять ей, поэтому не особо переживал на счет некоторых огрехов в обычном человеческом поведении. Проходя мимо палат мужского отсека, Мэри неожиданно замерла у одной из них, и бесшумно прильнув к зарешеченному смотровому окошку, улыбнулась еще шире.
– Ах, вот ты где…
Дверь лязгнула металлическим засовом, впуская в темную камеру полоску белого света. Девушка замерла на пороге, разглядывая мирно спящего на больничной кровати блондина. На его красивой шее горел красной полосой неровный порез в области артерии, заштопанный сероватой нитью с подсохшими пятнами свернувшейся крови. Веки с длинными пушистыми ресницами подрагивали от беспокойного сна, а сочные розоватые губы были приоткрыты, выпуская ровное теплое дыхание.
Монахиня подошла к спящему парню ближе, ласково касаясь его лица пальцами, и убирая светлые пряди со лба.
– Вот мы и встретились, Кит Уокер. Или ты не тот за кого тебя принимают, а? – она усмехнулась, обнажая ряд белых зубов, и нагнулась ближе, ловя на своих губах чужое дыхание. – Расскажи мне свои секреты…
Длинные пальчики переместились на виски блондина, и монахиня закрыла свои ясные глаза, будто наблюдая за скрытыми в чужом разуме воспоминаниями и образами.
– Ах, как интересно. О, значит твое имя Кристофер Пайн, хорошо… - Девушка сжала свои пальцы сильнее и облизнула губы. – Неужели? Захария? Отвратительное имя… Оливер Тредсон куда лучше, а? Ммм, вы друзья, ах, какая милая человеческая особенность.
Мэри оторвалась от продолжавшего невозмутимо спать парня и встала с его постели, расправив складки своей юбки.
– Ну, Кристофер, я не зря выбрал тебя в первую нашу встречу. Нужно показать тебе твои истинные, греховные желания, которые ты упорно прячешь за глупым понятием дружбы, ха-ха…
Звонкий смех разлился по погруженной во мрак камере и скользнул стеклянными бисеринами в коридор лечебницы, где так был оставлен изуродованный труп замершего навсегда, очистившегося от скверны мальчишки. Warning! Восьмая и девятая главы в этом посте.